«Самая интересная специальность» — интервью заместителя главного врача ГКБ №67 Светланы Георгиевны Ведяшкиной университетской газете РНИМУ им. Н. И. Пирогова

В рамках Клуба выпускников Университетская газета РНИМУ имени Н. И. Пирогова Минздрава России представляет интервью со Светланой Георгиевной Ведяшкиной, выпускницей 2-го Московского ордена Ленина государственного медицинского института имени Н.И. Пирогова 1984 года, заместителем главного врача по медицинской части Городской клинической больницы (ГКБ) № 67 имени Л.А. Ворохобова Департамента здравоохранения г. Москвы, инициатором и одним из создателей Центра диабетической ретинопатии на базе отделения микрохирургии глаза ГКБ № 67 им. Л.А. Ворохобова.

Светлана Георгиевна Ведяшкина — врач высшей квалификационной категории, лауреат премии Московского фестиваля в области здравоохранения «Формула жизни» 2012 года, обладатель почетного статуса «Московский врач».

После окончания института (специальность «лечебное дело») обучалась в интернатуре по специальности «терапия» в Центральной республиканской клинической больнице Минздрава РСФСР, затем работала там же врачом-терапевтом, а потом окончила ординатуру по специальности «эндокринология».

Более 20 лет возглавляла 1-е эндокринологическое отделение в ГКБ № 67. Неоднократно проходила сертификационные циклы по специальностям «эндокринология» и «диабетология», принимала участие в проведении практических семинаров в рамках Диабетологической образовательной программы для врачей-эндокринологов, в совещаниях Европейской ассоциации по изучению сахарного диабета. Проходила стажировку в клинике Центра по лечению сахарного диабета, обучение в Школе сахарного диабета в Дании и курс для руководителей медицинских учреждений на базе Медицинского центра «Шиба» в Израиле.

Внезапный выбор

Мои родители не имели отношения к медицине, хотя тёти и дяди в других городах работали врачами. Но мои родители просто были очень «правильные» и всегда водили меня в поликлинику на диспансеризацию, в том числе и к стоматологу, хотя у меня тогда еще не болели зубы, и я вообще не знала, что такое зубная боль. Очень хорошо помню, как безумно мне понравилась доктор-стоматолог. И эти блестящие инструменты, которые лежали в стерильном лотке, и даже запах в стоматологическом кабинете. 

Я была «правильным» ребенком, очень честным со всеми. Но именно после того посещения стоматологического кабинета случилась моя первая ложь в жизни. Через какое-то время мне захотелось опять пойти к стоматологу. Родители удивились: «Зачем? Тебе же не нужно?» И тогда я соврала, что у меня болит зуб. Меня, естественно, повели, и я снова испытала восторг. Но когда я это проделала в третий раз, стоматолог, осмотрев мою полость рта, сказала папе, что всё у меня с зубами хорошо. Да я и сама призналась, что хожу потому, что мне там очень нравится. Вот тогда и появилась впервые мысль о том, что я очень хочу быть доктором.

Однажды, еще в школьном возрасте, я вычитала в каком-то журнале, что та профессия, о которой ребенок мечтает в пяти-шестилетнем возрасте — это и есть то, что нужно ему в жизни. Ближе к старшей школе я опять столкнулась с докторами. И мне так понравилось, как врач удалял мне миндалины, что я вспомнила то, что прочитала в журнале чуть раньше. Тогда я решила, что однозначно должна учиться в медицинском институте. А дальше был выбор этого института.

Три дороги к мечте

Было три медицинских института — Первый, Второй и Стоматологический. Мысль о стоматологии к этому времени у меня ушла. 

Я решила подавать документы в Первый медицинский институт, но по дороге от метро «Фрунзенская» зашла во Второй мед, который тогда располагался в переулке Хользунова (сейчас там продолжают работать некоторые кафедры нашего Университета. — Прим. ред.). До сих пор помню мраморные полы и колонны в вестибюле — меня это очень впечатлило… Но я пошла дальше, в Первый мединститут. 

Пришла. Мне не понравился вестибюль, вообще не понравилось… и я вернулась во Второй. Решила, что буду учиться в этом институте. 

У меня не было представления, где какая научная школа… Только потом я прочитала, что Второй медицинский — это бывшие Высшие женские курсы с очень серьезной научной школой, и поняла, какой удивительно правильный сделала выбор. Подала документы, сдала вступительные экзамены и в 1978 году поступила в 2-й Московский ордена Ленина государственный медицинский институт имени Н.И. Пирогова. 

В 2024 году будет уже сорок лет нашему выпуску

Не так давно я случайно оказалась в том районе и решила зайти в старое здание своего института. Мне вдруг очень захотелось. Поднимаюсь по лестнице, вижу дверь в аудиторию, захожу — а там стоят те же парты, они остались прежними. Там я сдавала вступительные экзамены и потом сидела на лекциях. Я могу сказать честно — расплакалась.

Сегодняшние коллеги — сотрудники ГКБ № 67 им. Л.А. Ворохобова — все выпускники Второго меда. Слева направо: А.С. Душкина, И.В. Карпова, А.А. Назаров, С.В. Ведяшкина, В.Е. Релин, С.С. Косилов, С.А. Своеволин, И.А. Соболева

Я уверена, что мне и моему поколению очень повезло. Мы учились на кафедрах, которыми руководили корифеи отечественного здравоохранения: Виктор Сергеевич Савельев — хирургия, Галина Михайловна Грязнова — акушерство и гинекология, Борис Романович Гельфанд — анестезиология и реаниматология и многие другие. 

У постели пациента

В то время процесс обучения в медицинском вузе был несколько иным — на шестом курсе была субординатура. Студентов распределяли по трем направлениям: группа — в терапию, другая — в хирургию, третья — в акушерство и гинекологию. Последний курс ты проводил не в аудитории, где уже пять лет отсидел на лекциях, а в клинике. Я проходила субординатуру на кафедре терапии на базе ГКБ № 57, тоже у великого ученого — Александра Григорьевича Чучалина. И это очень хорошая школа! 

В субординатуре мы почти целый год вместе с докторами отделения проводили у постели пациента.

В результате после выпуска мы все уже что-то умели делать. Не как студенты, которые берут историю болезни пациента и по ней что-то пишут. Мы уже наблюдали динамику состояния пациентов. Это была очень разумная практика, на мой взгляд. 

Потом у меня была интернатура по терапии, это годичное обучение. Сейчас, к сожалению, интернатуры нет. Осталась только ординатура. 

Затем я работала в Центральной республиканской клинической больнице. Это была многопрофильная больница. Я застала поколение докторов (заведующих, руководителей отделений), которые мне очень много дали. Именно они закладывали основу после института. Хорошая классическая школа для меня получилась. 

На завершающем обучение этапе я оказалась в ординатуре по эндокринологии в Третьем меде. Почему я выбрала эндокринологию — сложный вопрос. В свое время меня просто убедили туда пойти, о чем я абсолютно не жалею. Эндокринология — действительно удивительная, уникальная специальность, которая касается всех органов и систем в организме. Никакого узкопрофильного эндокринолога быть не может — только специалист широкого профиля. Мне, наверное, было учиться легче, потому что я изначально терапевт. 

Для молодежи, начинающей свой путь в медицину, после окончания вуза лучше начинать специализацию с терапии или с хирургии, а не с узкого направления. Работа по таким специальностям дает врачу кругозор. А когда человек после окончания вуза идет в какую-то узкую область, кардиологию, пульмонологию, эндокринологию и т. д., он не имеет того кругозора, который должен быть. Только поработав в более широкой области два-три года, можно осознанно выбирать что-то свое. Более того, я ратую за распределение в медицинских вузах, которого сегодня, к сожалению, нет. 

Реальная медицина

У нас во время учебы каждый год была летняя практика. 

На младших курсах мы работали санитарами в разных больницах. Я мыла полы в операционной ГКБ № 13. И конечно, стояла и смотрела операции, даже иногда давали ассистировать — подавать инструменты. Тогда я и поняла, что вряд ли смогу быть хирургом. 

После третьего курса была сестринская практика. Месяц-полтора. Тоже в 13-й больнице. Затем — выездная врачебная практика. Нас распределяли по разным российским глубинкам. Мы — 10 девочек с одним научным руководителем с хирургической кафедры — поехали в Калужскую область на станцию «Фаянсовая». Почему туда? А нам с подружкой название понравилось, вот мы и выбрали. 

У нас были чемоданы не с вещами, а с учебниками. Мы везли учебники по разным дисциплинам, распределяя их между собой. Все постоянно читали. Жили в общежитии, каждый день ходили в больничку двухэтажную на станции Фаянсовая на работу. Еще ездили на недельную практику за 20 километров в роддом в Кирове. Многое чего видели и делали своими руками. Сейчас я даже не знаю, есть ли у ребят такая возможность… 

На пятом курсе была практика в московской поликлинике. Мы месяц ходили на вызовы, вели совместные приемы с участковым терапевтом. На вызовы неделю ходили с врачом, потом, если в поликлинике понимали, что ты хорошо ориентируешься, отпускали одного. Мы могли попробовать всё! 

Я много лет заведовала отделением эндокринологии. Каждый год к нам приходили на двухгодичное обучение ординаторы из Первого меда и из разных регионов нашей страны. Официально я никогда не занималась педагогической деятельностью, но врачи моего отделения реально учили ординаторов. И сегодня эти молодые специалисты часто не знают, с какой стороны подойти к пациенту. Они шесть лет отучились, сидя за партой, и умеют работать с пациентом только теоретически. 

Медицина — энергетически очень сложная профессия. Ты всегда отдаешь что-то. Многим подобное дается трудно. Но от этого нельзя уставать. Почему я это говорю? Если кто-то в молодости хочет стать доктором — очень хорошо, нужно попробовать, испытать себя на прочность. Но если понимаешь, что устаешь, не тянешь, надо уходить из профессии. И чем ты моложе, тем проще сделать этот шаг, поменять профессию. Многие мои подружки-технари в свое время ушли из своих специальностей и прекрасно освоились в другой жизни. Нельзя заниматься нелюбимым делом. Только тем, без чего ты не мыслишь свою жизнь.

И у меня часто спрашивают: «Ну а чем бы ты занималась, если бы не медицина?» А я, честно говоря, не знаю, чем бы я могла еще заниматься. Ничем другим! Мое поколение — несколько другое. Мои однокурсники еще на практике многое попробовали и к выпуску уже ответили на вопрос: «Мое или не мое?» И либо сразу исчезли из медицины, либо работают докторами. 

Эндокринология — самая интересная и многогранная специальность!

За годы работы в больнице много чего случалось, удивительные вещи происходили. Эндокринологические пациенты — это люди, которые страдают хроническими заболеваниями. Часто они годами лечатся в нашей больнице. Например, у нас была пациентка с первым типом сахарного диабета — с юных лет, всю жизнь на инсулинотерапии. Стаж диабета — почти 60 лет. И она дожила до глубокой старости и вела активный образ жизни, хотя у нее развивались осложнения разной степени тяжести. Все эти годы женщина наблюдалась у нас. После того как она попала сюда в первый раз, стала ездить только в нашу больницу, в наше эндокринологическое отделение, несмотря на то что жила не рядом. Когда что-то у нее происходило, вызывала скорую и просила везти именно в 67-ю больницу. И таких пациентов у нас много. Встречались в моей практике и случаи лечения редких эндокринных патологий. Однажды к нам поступила пациентка, которая много лет болела артериальной гипертензией. Ну, гипертония и гипертония. У нее случались подъемы артериального давления до очень высоких цифр, она падала на улице, даже лицо себе разбивала и всё время ощущала мышечную слабость. В очередной раз она пошла на работу, где у нее вновь сильно заболела голова, опять упала. Ее привезли к нам в больницу. Везли с гипертоническим кризом… 

В приемном отделении в момент находились терапевт, эндокринолог и невролог. Женщина рассказывает о себе: сколько лет она страдает давлением, что принимает… Жалуется, что стала слабеть, иногда просто не может ходить. Три врача внимательно слушают. Тут эндокринолога осеняет: «Давайте посмотрим, какие у нее электролиты…» И всем приходит в голову мысль — а не альдостерома ли это? Это редкое заболевание — опухоль надпочечника. Они быстренько берут экспресс-методом анализ на электролиты и видят изменения. Диагноз подтверждается. Мы перевели пациентку в хирургию, ее благополучно прооперировали, женщина выздоровела. А ходила столько лет с гипертонией. Такое бывает.

Стандарты оказания медицинской помощи

Мы создали службу врачей-эндокринологов для оказания экстренной медицинской помощи в круглосуточном режиме в ГКБ № 67 им. Л.А. Ворохобова. Я была одним из инициаторов этого дела, как и инициатором создания Центра диабетической ретинопатии на базе отделения микрохирургии глаза нашей больницы. 

Ретинопатия — грозное осложнение сахарного диабета. Это поражение сосудов глазного дна, из-за которого человек слепнет. При этом намного ухудшается качество жизни. И для того чтобы помочь пациентам с ретинопатией и, может быть, даже несколько повысить им остроту зрения, нами разработан определенный алгоритм. 

В коллектив Центра входят ведущие эндокринологи и офтальмологи. Все они принимали участие в создании этого алгоритма. Каждый внес свой вклад знаний и умений. Эндокринологи занимаются достижением удовлетворительного гликемического контроля, а офтальмологи присоединяются для лечения ретинопатии. Сегодня у нас в арсенале есть лекарственный препарат, который может остановить прогресс заболевания, плюс есть лазеротерапия. Возможен и амбулаторный прием, и стационарный.

 Также мы единственные в городе занимаемся аутоиммунной эндокринной офтальмопатией. Это заболевание часто развивается при тиреотоксикозе, визуально выглядит как пучеглазие и характеризуется поражением мягких тканей орбиты и глаза, которое может привести не только к снижению зрения, но и к потере глазного яблока. Пациенты проходят у нас курсовое лечение, благодаря которому уменьшаются риски тяжелых осложнений, сохраняется зрение. Я счастлива, что у нас накоплен богатый опыт в этом вопросе. На базе больницы также при моем инициативном участии проводятся клинические исследования лекарственных препаратов и испытания изделий медицинского назначения.

Работа 24/7

Чуть более десяти лет назад я перешла на должность начмеда — заместителя главного врача по медицинской части. Это полностью перевернуло мою жизнь. Конечно, я по-прежнему контактирую с врачами, мы собираемся, рассуждаем, по полочкам раскладываем ситуации. Официально это можно назвать консилиумом. А бывает обсуждаем проблемы за кофе. Кто-то рассказывает о своем пациенте, мы сидим и думаем… Историю болезни можем посмотреть, мыслями поделиться. Но это происходит не часто. У меня теперь безумная загруженность и график работы 24 на 7. Многозадачность. Ведь работа начмеда — это контроль за всеми медицинскими вопросами во всей больнице и по всем направлениям. 

У нас большая больница — около 2 000 коек. И основная направленность — это ургентная помощь. Благодаря Правительству Москвы и Департаменту здравоохранения города Москвы у нас построен прекрасный перинатальный центр на 330 коек. Он самый крупный в Европе. Тут наблюдаются и рожают женщины с различными взаимоотягощающими заболеваниями, требующие внимания не только акушеров-гинекологов, но и других специалистов. Часто нужна состыковка всех со всеми. И преждевременные роды — это наш профиль. У нас работает высокопрофессиональная команда неонатологов, которые занимаются недоношенными детками. 

Планы на будущее 

В планах на всё ближайшее время — ремонт нашей больницы. Ей уже более 60 лет. Мы начали его перед Новым годом. И очень многое еще предстоит сделать.

 Кроме ремонта, в планах — отладить в больнице цифровизацию. В Москве создан единый цифровой контур, позволяющий хранить все медицинские данные пациентов в единой системе, которой могут пользоваться врачи как поликлиник, так и стационаров. В нашей больнице процесс цифровизации будет завершен к 15 мая этого года. Сейчас проходит активное обучение медицинского персонала. Скоро вся документация и истории болезни будут только в компьютере. Необходимо, чтобы все прошли обучение, вникли в суть и начали работать в новых программах. Надо всем этим заниматься.

—

Источник материала: Университетская газета РНИМУ имени Н. И. Пирогова Минздрава России: Gazeta_mai_2024.pdf (rsmu.ru)